пошло не по плану.
— Пошли ко мне в сектор, чертяка, — потрепал я его по его традиционному вихрастому чубу, — расскажешь, как ты докатился до жизни такой, — с улыбкой на лице предложил я.
— Пошли, — согласился Серега, и мы потопали по направлению к моему сектору номер 13.
— Это ты Кабана завалил? — спросил он, когда мы преодолели уже половину пути.
— Да, братан, выбора не было, вышел на бой и вот совсем не ожидал его тут встретить, а он даже разговаривать не захотел, сразу попытался меня убить, — с грустью в голосе, вздохнув, признался я.
— Понимаю и не виню, у него давно крыша реально поехала, народу тут покрошил изрядно. Он еще тогда, когда нас купили и подлатали, рамсы попутал. Если нам пришлось в пираты податься, потому что выбора не было, то он сам начал рвение проявлять. Ему первому и ошейник сняли, и старшим над нами сделали. У него ведь рак был, неоперабельный, он с нами из-за этого по лесам и бегал, а тут, раз, и вылечили, перспективку сладкую обрисовали, вот он и повелся. А когда мы с ним уже тут оказались, он кошмарить всех начал, ну, и меня подтянул соответственно, а тут, брат, куча правил, о которых сразу и не говорят. Знаешь ведь уже, наверное, раз на Арену пошел.
Мы дошли до моего сектора и вошли внутрь, время было уже ближе к ужину и внизу было довольно много народа, так что я решил, что поговорить нам лучше все-таки в конфиденциальной обстановке. Поэтому мы пошли в спортзал, который практически всегда пустовал, в связи с крайней усталостью арестантов. Внутри, как и ожидалось, никого не было, и мы смогли спокойно расположиться, присев возле переборки. Пластун закинул назад свой вихрастый чуб и начал свой рассказ.
— Нас тогда, как сам понимаешь, украли пираты, прямо с выжившими прибалтами, хоть и мало их осталось. Когда отметки наших начали тухнуть, и вокруг начали рваться мины, я уже думал, что всё, но, тем не менее, отстреливал выбегающих нациков. Кутерьма началась, некогда особо отвлекаться было. А потом они парализатор применили, это я уже позже узнал, и я только и мог, что смотреть за тем, как они живых и относительно целых собирают. Тебя не видел. Потом уже перевезли нас на станцию, где и продали. Таким же пиратам, только те в тот момент попали в замес и потеряли много мяса, вот и решили восполнить потери, а тут мы. Нас шестерых отобрали и еще трех прибалтов, у кого мозги позволяли, да еще двое были из гражданских, к нашей теме отношения вообще не имеющих. А там, понимаешь ли, разговор короткий, или ты делаешь, как тебе говорят, по доброй воле, или рабский имплант, нам показали, что это такое. Год-полтора максимум, и ты становишься овощем, слюни пускаешь и дерьмо собственное от жратвы отличить не можешь. Короче, начали мы пиратствовать рядовыми абордажниками, подлечили нас, сетки нам поставили, вторичные, правда, но вполне приличные, а потом и имплантами разжились. В общем, через полгода, когда кровью нас повязали конкретно, нам и ошейники сняли. Прибалтов, кстати, мы в одном из абордажей и потеряли, пришлось им, правда, помочь немного в ихнюю валгаллу отправиться, но это, как говорится, не суть. Потом наши с Кабаном закусились и посрались, короче, а так как к тому времени произошла смена командования и контракт со старым капитаном перестал быть в силе, трое наших решили на другой корабль свинтить. Остальные захотели остаться со старым экипажем.
— А ты чего с ними не пошел? — поинтересовался я.
— Должок за мной был, понимаешь? Кабан меня в одной мясорубке собой прикрыл, спас, получается, а у нас такие вещи не забываются.
— Понятно, давай дальше.
— А что дальше. Новый командир, пару раз удачно на дело сходили, кредитов подняли, что-то в свое улучшение вкинули, что-то прогуляли, а в третий раз решили откусить больше, чем прожевать смогли. Короче, раздолбали нас, патрульная эскадра подоспела, и нас взяли на абордаж. Числом просто задавили, а потом, суд да дело, тут это быстро, их спецы смогли раскурочить мозги искина и там взяли все доказательства, вот нас сюда и определили, всех, кто выжил, а выжило нас, увы, немного. Кого тут потом завалили, а кого и Кабан упокоил, он тут решил новым Аль-Капоне стать, раз сбежать отсюда нельзя. А теперь вот передел власти у нас будет, придется на его место становиться, иначе и меня закажут кому-нибудь, а я иногда всё-таки сплю. Контингент тут, сам понимаешь.
— Да вроде нормальные мужики, пока особых проблем не было.
— Ха, ты просто в местной кухне еще не разобрался, Женек, смотри по сторонам почаще. Тут есть специальные люди, которые могут подписаться под это дело.
— Хорошо, учту. Ты мне лучше скажи, как мне попасть в пилоты?
— В пилоты? Руду решил покопать, ну, тут, брат, такое дело, редко вакансии освобождаются. Но мы что-нибудь придумаем, есть одна идея. Давай, теперь ты рассказывай, где был, что видел, я смотрю, ты подрос, это где же так кормят?
— В десанте, Серега, в десанте, попал я по случайности туда на обучение. Подлечили тоже, — соврал я, — а потом завертелось, суд и приговор, и я тут оказался, видишь, — я потрогал обруч на голове, — биосетку мне поставили, правда, импланты вырезали, но самое главное, что сеть есть.
— Это да, повезло тебе, такой девайс дорогого стоит. Только ты не рассчитывай, что на корабле соскочить отсюда получится, думаешь, мы об этом не размышляли, да тут это первая мысль. Они же ошейник цепляют перед вылетом, чуть что не так, бам, и башка слетела. Разные мы планы строили, много чего рассматривали, да только не вяжется ничего.
— Да мне просто надоело контейнеры постоянно тягать. Думаешь, я всегда об этом мечтал? А так хоть человеком себя можно почувствовать, да и привык я уже к нейросети, чего греха таить, — признался я.
— Это да, когда мне ее удалили, сразу неполноценным себя почувствовал, я уже все передумал, как только не прикидывал способы свалить отсюда, только вот непросто это, считай, невозможно. Систему патрулируют постоянно, левые корабли сюда не заходят, на мелких шахтерах гипердвигателя нет, и покинуть систему на нем нельзя, так что это не вариант, а большой корабль захватить нереально ни в одиночку, ни вдвоем, ни группой. У тебя ведь тоже обруч с сюрпризом, сорвали мы тут одному такому его силой, проверить решили, так я тебе скажу, в овощ он превратился, увели его потом куда-то. Грохнули, скорее всего.
— Ну, про реальность я бы поспорил, бывало и такое, тут главное — от этих цацек избавиться, — кивнул я на браслеты, — а там уже и видно будет.
— Только вот что делать с искином, он же сразу выкупит любой кипиш, откачает воздух и всё?
— Значит, надо раздобыть скафандры или комбезы пустотные.
— Скафандры тут есть только у конвоя. А вытащить из этой скорлупы охранника просто нереально.
Я не стал ничего говорить про изученные мною базы знаний и про то, что вскрыть этот орешек на самом деле не является большой проблемой, было бы желание.
— Жень, ты мысли эти из головы выбрось, Христом богом прошу, тебя просто завалят и всё. Поспрашивай, если не веришь, у своих из сектора, они тебе уж точно про пару попыток бунтов расскажут. Тут даже ксеносы сидят себе тихо и, как и все, работают, хоть и не знаю точно, что этим уродам поручить можно.
— Хорошо, Серега, я, как сам понимаешь, в тупые авантюры лезть не хочу, но и сидеть тут до смерти не желаю. Мы с тобой в самый настоящий космос попали, прямо как в книжках, и мне хочется посмотреть на него, а то у меня как-то не особо это получается, то одно, то другое.
— А я полетал, конечно, правда, на другой планете никогда не был, только космические станции, специфика у нас такая была, но тоже очень интересно, у нас ведь в команде и гуманоиды были, даже один аграф-отщепенец был.
При упоминании аграфа у меня непроизвольно дернулся глаз, и всплыли нехорошие воспоминания.
— Арварцы были, это такие типа негры, но на самом деле, если присмотреться, они отличаются. Были и почти люди, небольшие различия от нас у них из-за иноземного происхождения, кожа там, или глаза своеобразные.
— А с ксеносами ты дела имел? Посмотрел я на них на Арене, некоторые выглядят очень опасно.
— Ну, честно говоря, близко не сталкивался, но на бои с ними насмотрелся и с тобой согласен,
